«Золото» — для меня всегда было каким-то абстрактным понятием. Не близким. Совсем далеким. Никаких эмоций «золото», его вид, ценность, его химические свойства, у меня не вызывали.
Золотые обручальные кольца, как полагалось, мне и моей будущей жене купили мои родители на свои сбережения, советского инженера и советской учительницы. Карманные золотые часы с золотой цепочкой фирмы «Павел Буре» моего деда, расстрелянного в Норильском лагере, с четырьмя дырочками на крышке, следами от снятого с них золотого двуглавого орла, проданного в голодные годы, перешли по наследству мне. Вот и весь золотой семейный запас. Мамино золотое обручальное кольцо сняли с нее, умершей, в больнице.
А вот слово «золото» мне нравилось всегда. В нем много всего… В нем и «зло», и «зола», и «лот», и «Лот», и «лото «…
Слово «золото» — мягкое, округлое. Я нарисовал десятки картинок со словом «золото». Такого количества фразеологизмов, кажется, нет ни с одним словом.
Судите сами. Золотые руки, золотое сердце, золотые яйца, золотая голова, золотой человек (золотая женщина, золотой мужик), золотой ребенок…
Все лучшее — золотое. И вот как-то, покрасив золотой краской выброшенную на помойку ржавую бессмысленную вещь, я увидел, что она ожила и наполнилась смыслом. Невнятным, но смыслом.
Я задумался. А что это? Цвет? Блеск? Внушенная ценность? Может быть, это условный рефлекс по Ивану Петровичу Павлову? Как у собак на красную лампочку вырабатывалась слюна, у человека «слюна » вырабатывается на блеск «золота».
Я долго отбирал краску, покрасил и вернул к жизни много выброшенного «кунст штюка». Но понять, красиво это или это внушенная красота, я не мог. И тогда я стал играть с «золотом».
Андрей Бильжо 